Если подобно хорошему мяснику освежевать "тушу" "Мёртвых душ", то в качестве скелета мы обнаружим неудачную афёру холёного мошенника, спалившегося на попытке сварганить липовый актив для банковского залога. Даже этого базового сюжетного каркаса вполне достаточно, чтобы убедиться, что классика не так уж скучна и бесполезна для жизни, как могло казаться на школьных уроках литературы. Начав же вновь перечитывать гоголевскую поэму, мы прямо с первой же страницы обнаружим и все прочие очевидные прелести её кучеряво-раскидистого текста: от ехидных характеристик, смачных каламбуров и какой-то изуверски реалистичной типологии персонажей до мистических провалов в инфернальные бездны современной нам повседневности. Чтобы хоть сколько-нибудь рационально сориентироваться в этой многослойной словесной "мякоти" и тучном смысловом "ливере", доктор филологических наук Сергей Шульц предлагает рассмотреть два взаимосвязанных момента: её "внутренний мир", сосредоточенный вокруг концепта живой/мёртвой души, и сложнейшие культурные контексты, в которых зарождался, созревал и поныне актуализируется гениальный гоголевский текст. Благодаря такому подходу перед нами раскроется чрезвычайно продуманный, изящный и соразмерный гоголевский космос, в котором гармонично сочетаются странный запах лакея Петрушки и диалектика потустороннего и здешнего, вздорная прозорливость Ноздрёва и текучесть гераклитовской психеи, мытарства капитана Копейкина и метафизическая глубина смерти. Одним словом, из Гоголя можно наготовить блюда на все вкусы.
Сергей Блынду https://vk.com/dpcspbe
Сергей Блынду https://vk.com/dpcspbe
